Начал лорд Райншэрр, тот самый дракон в изумрудном камзоле. Дракон пожелал узнать, известно ли мне, чем отличается драконий экземпляр Хартии от имперского?

К настоящему моменту в кабинете отца уже лежали и копия драконьего экземпляра, который мне вечером с наилучшими пожеланиями занесла Аршисса лично, и доставленный Алсинейлем эльфийский.

Так что я попросила лорда ректора Академии обеспечить синхронный перевод, который загорался светящимися буквами на стене позади сидящей комиссии и был отлично виден с любого места зала, и начала рассказ на драконьем. Сначала напомнила, что именно единство законодательства помогает столько веков странам содружества находить общий язык и решать проблемы на благо и процветание всех народов, в доказательство чего процитировала преамбулу общей части Хартии, а затем обратилась к специальной части, цитируя одну за другой статьи и на ходу сравнивая их с соответствующими имперскими. Отличий хватало — и в уголовном законодательстве, и в мерах пресечения, и в семейном праве. Я старалась не акцентироваться на различиях наших устоев — ни к чему это. Но вот то, что могло быть интересно широким массам — поведала. Например, что совершеннолетним дракон считается не в восемнадцать, как у нас, а в двадцать пять. Соответственно, на досрочных испытаниях наследнику полагается быть полным драконом, владеющим определенным уровнем магии.

Обратить такое знание во зло нельзя, зато как пикантно и сколько поводов для разговоров за ужином!

Лорд Райншэрр дослушал мою речь до конца и тепло поблагодарил, сказав, что потрясен уровнем как моего знания драконьего языка, так и законодательства Тер-Шэрранта. Приятно.

Шесть шаров побелели… шар лорда Фирданна остался прозрачным.

Комиссия зафиксировала.

Лорд Регент стиснул челюсти и уставился на меня недобрым взглядом.

Впрочем, вопрос Вреднейшего, то есть Мудрейшего, заставил и меня заскрежетать зубами. Похоже, Шангарр решил, что мне слишком хорошо живется, и картина «умница принцесса» выглядит ненатурально радужной. И решил добавить реализма.

Властелин Небес пожелал узнать о законодательных актах, регулирующих отношения Империи с северными островами, от мирных договоров до торговых пактов. Причем, если принцесса, конечно, может, на языке викингов. Сидящая в ложе Аршисса сердито уставилась на мужа. Тот, поймав ее недовольный взгляд, зябко поежился. Похоже, понял, что перестарался в желании подколоть ближнего и теперь его ждут дома бо-ольшие проблемы. Спасибо, Аршисса!

Эх-х! Сдала же я как-то этот троллев язык всего неделю назад? А мирный договор и торговые соглашения знаю назубок. Викингов и лорда Гаралда в зале не наблюдается, так что за неправильную фонетику никто за мной с алебардой наперевес гоняться не станет. Поехали!

Арден страдальчески поморщился, услышав первую корявую фразу, куда я запихнула и прабабушку Рамин, и ее победоносного второго супруга Тирса, одержавшего ряд побед и сделавшего возможным подписание мирного договора, действительного по сей день… Борден с непроницаемым лицом переводил. Алсинейль с благостной улыбкой кивал головой, глядя на меня, как смотрят родители на своих талантливых чад, поющих перед гостями писклявыми голосами про серенького зайчика. Дядя сидел с отвисшей челюстью — предположить, что король Сирил к семилетнему возрасту обучил меня еще и викинговскому, он никак не мог.

Таки ж я рассказала. И таки ж мой ответ приняли. С уже традиционным результатом: шесть белых, один — регентский — прозрачный.

Аршисса послала мне воздушный поцелуй, Ар и Ти — волну горячего одобрения: «Молодец, что не спасовала!» А Шон сообщил, что заработал на моей эрудиции еще восемьсот монет.

Эльфы были добрее. Ко мне, не к дяде. Сначала соратник Нейли, пепельноволосый маг Лаард'елен, попросил поведать о первоисточниках эльфийского законодательства, если можно, с цитатами. Я сочувственно взглянула на Бордена, которому опять предстояло переводить, и начала… Все же эльфы красиво пишут. Тут было все — тенистые леса и стремительные потоки, бегущие с заснеженных гор, яростные битвы, в которых явлена небывалая доблесть, и заветы умирающих за родной край воинов, клятвы юных прекрасных дев и мудрость уставших считать века магов. И все это сплеталось в единый гобелен гармоничного жизненного уклада тех, кто не гнался за материальными эфемерами, а существовал в согласии с собой и окружающим миром.

Борден сделал больше — он не только переводил, но и ткал миражи того, о чем я говорила на певучем, завораживающем языке…

Когда я замолкла, очарованная публика еще минуты три не могла прийти в себя и в Палате Лордов царила потрясенная тишина.

А потом лорд Фирданн чихнул.

Мелкая пакость не помогла — снова дядина Сфера Истины издевательски светилась пустотой на фоне шести других, снежно-белых.

Комиссия все зафиксировала.

Последний вопрос по праву принадлежал Алсинейлю. Владыка встал и очень вежливо сказал, что есть еще одна достойная раса, которой мы все немало обязаны, но о которой ни разу не упоминали всерьез в течение этих двух дней. Он говорит о гномах. И хотя Подгорное царство не входит в содружество, наши народы связаны дружбой, боевыми и культурными традициями и, наконец, торговлей. Не расскажет ли принцесса Астер собравшимся о правовых актах, связывающих Империю с этим замечательным народом?

Похоже, Нейли решил добить дядю.

Ага, пусть лорд Фирданн думает, что мне родители колыбельные на гномьем пели. Мелодично бряцая топорами.

Легко!

На перечисление и цитирование основных договоров с Подгорным царством, которое являлось ассоциированным членом нашего содружества, у меня ушло чуть меньше сорока минут. Борден переводил. Этот рассказ не вызвал такого энтузиазма, как предыдущий, но слушали внимательно. А когда я закончила, несколько сидевших в зале гномов дружно запели что-то заздравное с «Ухх!» и «Эхх!», громко звеня и лязгая в такт подручным арсеналом.

Вот как они прошли с оружием в Палату Лордов? Хотя, наверное, стоит ставить вопрос по-другому: кто сможет отнять у гнома любимый фамильный топор и не позволить с ним куда-то пройти?

Пока раздумывала о специфике гномьего менталитета — проголосовали. Дядина сфера опять явила девственную пустоту, коррелирующую с наполненностью регентской головы. Как мило, что драконы и эльфы продемонстрировали это такой уйме народа. И не просто толпе, а влиятельным лицам. Которые намотают на ус, что принцесса свободно говорит как минимум на пяти языках и разбирается во всем, о чем ее ни спросишь… А вот лорд Регент, м-да… особенно на ее фоне… печально, печально… но теперь же ясно, что недолго ему осталось?

На обед мы вернулись во дворец. А в четыре часа в дворцовом парке, там, где когда-то Тиану укоротил нос Шэрну, мне предстоял поединок на мечах с тремя выбранными дядей противниками. Тремя сразу. Поскольку иное в Хартии было не оговорено.

По пути в трапезную лорд Фирданн подкараулил меня в коридоре и преградил путь. От дяди несло спиртным.

— Ну, племянница, ты заигралась! Допрыгалась, так сказать! Значит, юный кладезь неведомо откуда взявшихся знаний гимны поет и говорит по-викинговски, да? Вот теперь зарежут тебя, как цыпленка, и все будет законно. Зря ты так, деточка! Мала еще зубки показывать. Сидела бы тихо — жива б осталась. А если и не зарежут, то так личико попортят, что ни драконы, ни эльфы в твою сторону больше и не взглянут! Нет бы, родила б мне наследника и валила в свой монастырь!

— Спасибо, лорд Регент. Рада услышать, как вы меня любите. А теперь, может быть, пойдемте к столу? Тем более что, по вашему утверждению, это — моя последняя трапеза. Кстати, а с чего вы взяли, что останетесь править, если меня убьют? Вы-то на пять вопросов не ответили. И ни драконьей, ни эльфийской магии у вас нет. Так почему вы считаете, что Тер-Шэррант и Мириндиэль позволят вам сохранить трон?